|
Жизнь и молитва совершенно нераздельны. Жизнь без
молитвы – это жизнь, в которой отсутствует важнейшее ее измерение; это
жизнь “в плоскости”, без глубины, жизнь в двух измерениях пространства и
времени; это жизнь, довольствующаяся видимым, довольствующаяся нашим
ближним, но ближним как явлением в физическом плане, ближним, в котором
мы не обнаруживаем всей безмерности и вечности его судьбы. Значение
молитвы состоит в том, чтобы раскрывать и утверждать самой жизнью тот
факт, что все имеет меру вечности и все имеет измерение безмерности.
Мир, в котором мы живем, – не безбожный мир: его профанируем мы сами, но
в существе своем он вышел из рук Божиих, он любим Богом. Цена его в
глазах Божиих – это жизнь и смерть Его Единородного Сына, и молитва
свидетельствует, что мы знаем это, – знаем, что каждый человек и каждая
вещь вокруг нас священны в очах Божиих: любимые Им, они становятся
дороги и для нас. Не молиться – значит оставлять Бога за пределами всего
существующего, и не только Его, но и все, что Он значит для созданного
Им мира, того мира, в котором мы живем.
Нам часто кажется, что трудно согласовать жизнь и
молитву. Это заблуждение, совершеннейшее заблуждение. Происходит оно от
того, что у нас ложное представление и о жизни и о молитве. Мы
воображаем, будто жизнь состоит в то, чтобы суетиться, а молитва – в
том, чтобы куда-то уединиться и забыть все и о ближнем и о нашем
человеческом положении. И это неверно. Это клевета на жизнь и клевета на
самую молитву.
Чтобы научиться молитве, надо прежде всего сделаться
солидарным со всей реальностью человека, всей реальностью его судьбы и
судьбы всего мира: до конца принять ее на себя. В этом – сущность акта,
совершенного Богом в Воплощении. В этом вся полнота того, что мы
называем предстательством. Обычно мы воспринимаем молитвенное
предстательство как вежливое напоминание Богу о том, что Он забыл
сделать. В действительности же оно заключается в том, чтобы сделать шаг,
ставящий нас в самый центр трагической ситуации, шаг, подобный шагу
Христа, Который сделался человеком раз и навсегда. Мы должны сделать
шаг, который поставит нас в центр ситуации, откуда никогда больше мы не
сможем выйти; солидарность христианская, Христова направлена
одновременно к двум противоположным полюсам: воплотившийся Христос,
истинный человек и истинный Бог, до конца солидарен с человеком, когда
человек в своем грехе обращается к Богу, и до конца солидарен с Богом,
когда Он обращается к человеку. Эта двойная солидарность делает нас, в
каком-то смысле, чуждыми обоим лагерям и, в то же время, едиными с
обоими лагерями. В этом основа положения христианина.
Вы скажете: “Что же делать?” Так вот, молитва рождается
из двух источников: либо это наше восторженное изумление перед Богом и
делами Божиими: нашим ближним и окружающим нас миром, несмотря на его
тени; либо это чувство трагичности – нашей и особенно чужой. Бердяев
сказал: “Когда я голоден, это явление физическое; если голоден мой
сосед, это явление нравственное”. И вот трагичность, которая предстает
перед нами в каждое мгновение: мой сосед всегда голоден; это не всегда
голод по хлебу, иногда это голод по человеческому жесту, ласковому
взгляду. Здесь-то и начинается молитва – в этой отзывчивости на
изумительное и на трагичное. Пока есть эта отзывчивость, все легко: в
восторге нам легко молиться, и легко молиться, когда нас пронзает
чувство трагизма.
Ну, а в другое время? Так вот, и в другое время молитва
и жизнь должны быть одно. У меня нет времени говорить об этом много, но
я хотел бы просто сказать вот что: встаньте утром, поставьте себя перед
Богом и скажите: “Господи, благослови меня и благослови этот
начинающийся день”, а потом относитесь ко всему этому дню как к дару
Божию и смотрите на себя как на посланца Божия в этом неизвестном, что
представляет собой начинающийся день. Это означает попросту нечто очень
трудное, а именно: что бы ни случилось за этот день – ничто не чуждо
воле Божией; все без исключения – обстоятельства, в которые Господь вас
пожелал поставить, чтобы вы были Его присутствием, Его любовью, Его
состраданием, Его творческим разумом, Его мужеством… И, кроме того,
всякий раз, когда вы встречаетесь с той или иной ситуацией, вы – тот,
кого Бог туда поставил, чтобы нести служение христианина, быть частицей
Тела Христова и действием Божиим. Если вы будете так поступать, то легко
увидите, что в каждое мгновение вам придется поворачиваться к Богу и
говорить: “Господи, просвети мой ум, укрепи и направь мою волю, дай мне
сердце пламенное, помоги мне!” В другие моменты вы сможете сказать:
“Господи, спасибо!” И если вы разумны и умеете благодарить, вы избежите
глупости, которая называется тщеславием или гордостью, состоящей в том,
что мы воображаем, будто совершили что-то, чего могли бы и не делать.
Это сделал Бог. Бог подарил нам замечательную возможность сделать это. И
когда вечером вы снова станете перед Богом и быстро переберете в памяти
прошедший день, вы сможете восхвалять Бога, славить Его, благодарить
Его, плакать о других и плакать о себе. Если вы начнете таким образом
соединять жизнь с вашей молитвой, между ними никогда не будет разрыва и
жизнь станет горючим, питающим в каждое мгновение огонь, который будет
разгораться все больше и становиться все ярче, и преобразит постепенно
вас самих в ту горящую купину, о которой говорит Писание. |