|
Митрополит Сурожский Антоний “НАЧАЛО ЕВАНГЕЛИЯ ИИСУСА ХРИСТА, СЫНА
БОЖИЯ” Перейдем теперь ко второй главе Евангелия от Марка. Через несколько дней опять пришел Он (Христос) в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места, и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: “прощаются тебе грехи”? или сказать: “встань, возьми свою постель и ходи”? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель , вышел пред всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали (2: 1-12).Я хочу обратить ваше внимание на несколько особенностей этого рассказа. Во-первых, следует заметить, как часто Христос приходил в Капернаум и проповедовал там; Он даже поселился там одно время. И тем не менее, жители этого города, хотя и приходили толпами слушать Христа, и удивлялись Его речам и чудесам, все-таки оставались бесчувственными. Вина не в проповеди, а в них самих, в их сердцах, которые были холодны и невосприимчивы. Когда мы слышим благовестие Божие, на нас падает ответственность за наше отношение к нему. Это мы должны запомнить, потому что часто мы ожидаем, что услышим евангельское слово или проповедь, или с кем-нибудь побеседуем, кто духоносен — и живое слово этого человека должно нас из мертвых превратить в живых. Это не так. Слово Божие (вы, наверное, отметили в только что прочитанном отрывке выражение: и Он говорил им слово) — не магическое действие, слово Божие — это раскрытие перед человеком предельной красоты и истины; но на красоту, на истину надо уметь отозваться. И не только отозваться сердцем, восхититься, потому что восхищаемся мы многим и не надолго, — надо, чтобы оно дошло до нашего сердца, воспламенило его, дошло до нашего ума и сделало его светлым, как свет, подвигло нашу волю жить и действовать соответственно тому, что мы пережили и познали. Тут громадная трудность для нас, потому что красота, истина, добро требуют от нас подвига — и нам так часто не хочется подвига, нам жалко оставить нашу прошлую жизнь, нам хочется продолжать жить, как прежде, но чтобы вместе с тем “все было хорошо”. Я помню человека, который ко мне приходил довольно долгое время и все говорил: “Я хочу познать Бога, откройте мне Бога!” Я ему раз ответил: “Предположим, я мог бы это сделать: готовы ли вы отказаться от той жизни, которой живете, и начать новую жизнь, или вы мечтаете о Боге только как о добавочном наслаждении в жизни, о том, чтобы стало еще лучше?” Он, человек честный, на меня посмотрел и сказал: “Да, я хотел бы, чтобы Бог вошел в мою жизнь, не нарушая того порядка, который я установил, чтобы Он прибавил новое измерение, от которого мне стало бы счастливее или лучше жить”. Это очень важно, потому что слово Божие – меч обоюдоострый, как говорит апостол (см. Евр 4:12). Если мы принимаем слово, то оно разделит свет от тьмы в нас, и мы должны сделать выбор. А кто из нас достаточно смел и достаточно устойчив, чтобы это совершить?.. И тут вспоминается слово преподобного Серафима Саровского, который говорил, что между погибающим грешником и спасающимся праведником только одна разница: решимость. Грешник часто с эмоцией воспринимает и красоту, и добро, и истину, но он воспламенится на одно мгновение — и потухает, ибо то, что до него дошло, коснулось только его эмоций. Он понял, о чем речь идет, но это не подвигло его волю на то, чтобы стать против себя самого, решиться бороться и побеждать ради истины, ради красоты, ради собственного достоинства и, в конечном итоге, ради Бога, — побеждать все то, что недостойно ни Бога, ни его самого, ни человечества, ни отношения тех, кто его окружает любовью. Дальше говорит Евангелие: пришли к Нему с расслабленным. Что такое расслабление, откуда оно берется? Конечно, мы все знаем, что человек бывает расслаблен от голода, от нервного расстройства. Но бывает форма расслабления, которая происходит от внутреннего душевного расстройства. Я говорю не об эмоциях, а о психологическом или даже, часто, психиатрическом расстройстве. И вот на что я хочу обратить ваше внимание. Состояние этого человека, вероятно, было связано не с болезнью, а с тем, что в нем что-то было неладно; потому что Христос не говорит ему: “Я могу тебя исцелить, веруешь ли ты этому?” а в ответ на его: “Да, Господи, верую!” — исцеляет. В пятом стихе говорится: Иисус говорит расслабленному: Чадо, продаются тебе грехи твои... Казалось бы, никакого это не имеет отношения к болезни. — Это имеет отношение, потому что Христос, глядя на этого человека, увидел его глубины, увидел, что причина его расслабления — духовная. На это, конечно, окружающие обратили внимание. Одни прислушивались в изумлении: каким образом Иисус Христос, Который для них был человек, проповедник, наставник, но Которого они еще не познали как Бога, ставшего человеком, может прощать грехи? Некоторые возмутились. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? Кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, Который только что прозрел глубины больного человека, духом Своим, как Бог всевидящий, всеведущий, познал и их помышления и, обращаясь к ним, хотя они и не выразили вслух то, что думали, сказал им: Для чего так помышляете в сердцах ваших? (Почему такие мысли рождаются из ваших глубин?) Что легче? сказать ли расслабленному: “прощаются тебе грехи”? или сказать: “встань, возьми свою постель и ходи”? Он их поставил перед прямым вопросом: Кто же Этот Человек, Который может — или претендует, что может — одним словом сделать больного цельным? Если они правы были, когда сказали, что только Бог может совершить прощение грехов, то не будет ли чудо доказательством, как бы началом доказательства того, что Он действительно есть Сын Божий, пришедший спасти мир? И Евангелие продолжает: Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи — говорит (Христос) расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель свою, иди в дом твой. И этим Он поставил слушателей перед неразрешимым для них вопросом: если Он может совершить такое неслыханное чудо, не является ли Он Тем, Который имеет власть, по Его собственному слову, и на земле прощать грехи? Потому что в данном случае человек, получив разрешение грехов, оказался свободен от болезни, — не наоборот; он не потому стал добродетелен, что был исцелен, — он был исцелен, потому что Господь, прозревший всю его жизнь, все его существо, и видя, что он созрел к покаянию, ему отпускает грехи, и бывший больной начинает новую жизнь и в теле своем, и в душе своей.Над этим надо нам задуматься, потому что мы все находимся в состоянии болезни. Кто из нас может сказать, что у него тело, ум, все силы душевные в таком строе, что он в полной гармонии с собой, с Богом, с ближним, с природой? А если не так, то и к нам относится эта притча; нам надо заглянуть глубоко в себя, поставить вопрос: что во мне духовно, душевно расстроено? почему моя телесность от этого страдает? отчего все вокруг меня страдает вследствие того, что в глубинах моих есть яд, есть расстройство?
Далее мы читаем в Евангелии: Вышел Иисус опять к морю; и весь народ пошел к Нему, и Он учил их. Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мной. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (2: 13-17).Очень интересен этот отрывок тем, что Левий Алфеев и апостол Матфей, написавший первое Евангелие, — одно и то же лицо. Мытари были сборщиками римских податей или пошлин, которые они брали на откуп, и были всеми ненавидимы и презираемы за нечестность, вымогательство, служение иностранным завоевателям. Христос же никогда не гнушается прошлой жизнью человека. Мытарь делается апостолом и евангелистом. Но каким образом это могло случиться? Неужели просто потому, что Христос прошел мимо него и обратился к нему со словами: “Следуй за Мной”, Матфей мог встать и последовать за Ним? Конечно, нет. Здесь, так же как и во всех случаях чудес Христовых, идет речь о том, что человек не раз слышал слово Христово, не раз видел Его в действии, не раз созерцал Его лик; и постепенно от этих встреч — редких, случайных, мимолетных — в нем вырастало чувство изумления, почитания по отношению ко Христу, и, как следствие, это чувство его заставляло пересмотреть и себя самого, и свою жизнь, свои поступки, свое положение в обществе. Что он мог заметить? Он мог заметить, как я только что говорил, что он окружен презрением, ненавистью, что стал чужим для своих, потому что пристал к врагам. А вместе с тем, Господь Иисус Христос на него не взирает с презрением, не относится так, как относятся другие или как он сам относится к другим. Это его заставило задуматься, вероятно, и постепенно он созрел к тому, чтобы стать учеником Христа; тьма рассеялась в нем. И когда Христос, окруженный людьми, которые себя считали праведниками, добродетельными, чистыми, верными, проходя мимо Левия, остановился и сказал: Следуй за Мной, то есть включил его в круг Своих учеников, самых приближенных Своих друзей, вопреки тому, как на него, мытаря, смотрели окружающие, Левий не мог иначе поступить, как встать и следовать за Христом, потому что он был как бы исцелен, он был призван, он узнал в себе человека и из благодарности, изумления мог последовать за Христом. Он пригласил Христа к себе, и Христос (опять-таки, нарушая — как бы сказать? — все “правила приличия”) пошел к нему в дом, — в дом, куда ни один порядочный человек бы не пошел. И окружили Его многие мытари, то есть такие же, как Матфей, предатели своего народа, как бы римлянами купленные, грешники всех родов и типов; их было много, и Христос их не чуждался. Евангелие говорит: они следовали за Ним, — за единственным, Кто их не отгонял от Себя, не говорил: отойдите от Меня, вы нечистые, порочные... Книжники и фарисеи, которые себя считали праведниками, этим возмутились: как Он может есть с мытарями и грешниками!.. В то время, да и сейчас в некоторых языческих странах, не едят с отверженными людьми, не делят с ними пищу, не садятся с ними за стол. И Христос услышал их молву и обратился к тем, которые себя считали и здоровыми, и чистыми, и праведниками, и сказал им: Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию... Когда Он говорит “не праведников”, конечно, Он говорит о само-праведниках, то есть о таких, которые сами себя считают праведниками, не о тех, которые перед лицом Божиим действительно праведны и не нуждаются в покаянии, потому что уже покаялись, потому что уже стали новыми людьми. Вот почему за Христом следовали и грешники всех родов, и мытари, и даже те фарисеи, которые умели испытать свое сердце. Мы имеем в Евангелии от Иоанна рассказ о том, как ко Христу приходил поговорить фарисей Никодим, не удовлетворенный своей ветхозаветной праведностью. Он в словах Христа слышал что-то новое, ему открывалось Царство Божие, Царство всепобеждающей любви; не слабой любви, которая принимает в свое общество всех без разбора, а той любви, которая может зажечь в человеке благодарность, ответную любовь с такой силой, что человек делается новой тварью и начинает жить достойно своего человечества и достойно своего Бога.
Дальше читаем в Евангелии: Приходят к Нему и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься. Но придут дни, когда отнимется у них жених; и тогда будут поститься, в те дни (2: 12-20).Я хочу поднять вопрос о посте. В Ветхом Завете предполагалось, что поститься надо раз в неделю. Фарисеи же и книжники, от избытка благочестия, постились целый ряд дней и этим (считали они) заслуживали благоволение Божие. Не так ли, мы видим, многие сейчас постятся? Люди, которые живут, может быть, не так уж замечательно нравственно, у которых сердца не такие уж чистые, нравственность которых сомнительна, исполняют все, что как будто повелевает им Церковь. И постятся они, забывая, что телесный пост не прибавляет ничего к человеческой духовности, если намерение не исходит именно из духовности. Апостол Павел говорит: пища не приближает нас к Богу (1 Кор 8:8); и еще: Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест... Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест и благодарит Бога... Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И... силен Бог восставить его (см. Рим 14:3 и след.).Речь не идет о том, чтобы поститься физически только (я настаиваю на слове “только”, потому что не хочу сказать, что церковно установленные посты не имеют смысла), но к посту должно прибавиться иное измерение: духовное. Мы должны поститься, не мучая наше тело, а оживляя нашу душу. Уже в древности, в пророчестве Исайи есть место, где пророк описывает, какой пост угоден Богу. Я приведу это место, хотя оно продолжительное:
Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте (то есть Мною). Таков ли тот пост, который Я изобрел, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: “вот Я!” Когда ты удалишь из среды своей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою, и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда: и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают. И заселятся потомками твоими пустыни вековые: ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин, возобновителем путей для населения (Ис 58:3-12).Вот о каком посте говорит Господь через Своего пророка, вот о чем говорит Церковь, когда призывает поститься, а не о том формальном посте, который держали фарисеи и который мы так часто фарисейски сами держим.
Вот следующий отрывок второй главы Евангелия от Марка: Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут. Но вино молодое надобно вливать в мехи новые (2: 21-22).О чем здесь идет речь? Речь идет о том, что Христос принес еврейскому народу (и через еврейский народ того времени — всему миру) совершенно новое учение: не теоретическое учение, не какие-нибудь философские взгляды, а новую жизнь, жизнь, которая не может уложиться в какие бы то ни было формальные категории. Разницу между этим учением и учением Ветхого Завета можно определить так. В Ветхом Завете все покоится на законе; в Новом Завете дышит свободно Дух Божий, Который является Духом благодати, тем даром Божиим, который делает нас свободными, то есть самими собой, — и вместе с этим детьми Божиими. Если сравнить действие ветхозаветного закона с действием заповедей Христовых, которые часто рассматриваются как приказы от Бога, как тот же самый закон, только перенесенный в Новый Завет, исходящий из уст Христа вместо уст Моисея, то мы видим, какая тут глубинная разница. Исполняющий законы Ветхого Завета мог себя считать праведным перед Богом. Он ничем не нарушил Его волю, ему не в чем в этом отношении каяться, он чист перед Богом, он может стоять с открытым лицом перед Ним, и Господь его может только принять как Своего верного друга и слугу.В Новом Завете, в Евангелии есть место, где Христос говорит, что мы должны выполнить все Им заповеданное, и прибавляет: но когда вы все это выполните, считайте себя недостойными слугами (см. Лк 17:10). Что это значит? Значит ли это: что бы мы ни делали, все равно мы ни на что не годимся? Конечно, нет. Но это значит, что когда мы исполним все заповеди Христовы, мы не можем сказать: “А теперь мы (простите за выражение) с Богом “квиты”; с нас ничего не спросится”. Разница между ветхозаветной заповедью и заповедью Христовой именно в том, что заповедь Ветхого Завета, как я уже сказал, может человека сделать праведным перед Богом, то есть идеально законопослушным; заповеди же Христовы не являются законом внешнего поведения. В форме указаний, как человек должен жить, они нам описывают человека, каким он должен быть, чтобы и внешне оказаться таковым. Иначе сказать: пока заповедь не станет для нас второй природой, вернее, пока вторая наша грешная природа не будет вытеснена нашей истинной природой, пока мы не станем как бы иконой Божией, образом Божиим на земле, выполнение этих заповедей нас все равно праведными не сделает. Эти заповеди нам говорят о том, какими мы должны быть внутри, и как, будучи такими в глубинах наших, мы должны поступать. Это различие очень важное. И поэтому место, которое я только что вычитал, нам говорит о том, что мы не можем взять новозаветные заповеди, не можем принять жизнь, какую нам предлагает Христос, и просто выполнять то, что Он нам сказал, рабски или с расчетом на награду. Нам надо совершенно перестроиться; нам надо не искать праведности перед Богом, то есть не искать безопасности перед Его судом, а надо постепенно как бы приобрести, выражаясь словами апостола Павла, ум Христов (I Кор 2:16); можно было бы прибавить: сердце Христово, дух Христов, — с тем, чтобы жизнь по заповедям Христовым была естественным нашим состоянием. И вот Христос нам говорит: не переносите категории Ветхого Завета в Новый, не думайте, что можно просто исполнять заповеди Нового Завета, жить Новым Заветом, новой полнотой жизни, которую Я предлагаю, так же просто, как вы жили ветхозаветной праведностью. Вино новое, еще бушующее, еще кипящее жизнью, надо вливать в крепкие новые мехи, потому что если влить это вино в старые мехи, то молодое вино их прорвет. И так оно и случается. Каждый раз, когда люди обращаются ко Христу и думают, что выполнением Его заповедей, будто простых приказов, они делаются праведными перед Ним, они перестают быть христианами. Они остаются людьми Ветхого Завета, которые еще не поняли, что закон Христа — закон свободы: не произвола, а той царственной, дивной свободы, которая нам дается через сыновство, когда мы делаемся подобными Христу и когда все, к чему Он нас призывает, делается для нас естественным прорывом души, когда все, что мы творим, является именно плодом той новой жизни, которая в нас родилась.
Вот последние шесть стихов из второй главы Евангелия от Марка: И случилось Ему (Христу) в субботу проходить засеянными полями; и ученики Его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как вошел он в дом Божий, при первосвященнике Авиафаре, и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы. Посему Сын Человеческий есть господин и субботы (2:23-28).О чем здесь идет речь? Срывать колосья рукой было дозволено по Закону Моисея, но фарисеи видели в этом нарушение субботы, уподобляя своими толкованиями срывание и растирание руками жатве и молотьбе. Здесь они еще раз (и на протяжении всего Евангелия мы это видим) стараются или применить закон абсолютно формально, так, чтобы он был тюрьмой для людей, а не путем или свободой, или этот закон Моисеев, который был дан для того, чтобы человек вырос из своего естественного состояния в состояние богопочитателя, Божьего слуги, они стараются так извратить, чтобы можно было его употребить в осуждение, — в данном случае, Христа, но часто, как мы знаем из истории, и для осуждения других людей. Вот что отвечает Христос: Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним?.. Сколько тут ласки, сострадания, и вместе с тем сколько иронии в Его словах: Неужели вы не читали?.. Фарисеи считали, что они укоренены в Ветхом Завете, что нет такой черты закона Моисеева, который они бы не знали, а Христос им говорит: “Неужели вы не читали, вы, которые так гордитесь своей начитанностью, своей ученостью?..” Не напоминает ли это зачастую наше отношение к Священному Писанию, к церковным установлениям? Как мы вчитываемся во все правила, как мы (не всегда, но — бывает) притязаем на то, что мы все исполняем, — и как мы эти правила оборачиваем в орудия для осуждения нашего ближнего. Мы проходим мимо милости, ради того чтобы применить — формально — закон, который сами не применяем к себе. То же самое здесь происходит. Фарисеи применяют закон, который сами истолковывают: ведь Моисей ничего не говорил из того, на что они ссылаются, но они его слова применяют так, чтобы найти способ осудить Христа и Его учеников. А закон, Ветхий Завет в этом отношении имеет всю глубину, весь простор человечности. Это одна из самых замечательных вещей Ветхого Завета: это книга, которая написана с совершенной искренностью людьми о людях; в этой книге нет попытки приукрасить и объяснить то, что случается недостойного человека или народа; эта книга написана как бы с точки зрения человека, который смотрит глазами Божиими, с пониманием Божиим. А понимание, значит и сострадание, и вместе с этим — справедливый суд: зло, любое “не то”, конечно, осуждается, но человек при этом не обязательно осуждается. Жалко человека, и вместе с этим непримиримо осуждается его поступок.В данном случае фарисеи поступают как раз наоборот, и этот подход был виден неоднократно, раз за разом, в течение нашего разбора Евангелия. И Христос им говорит: Разве вы не помните, что Давид сделал? — Давид, который считается величайшим святым Ветхого Завета, — и прибавляет: Суббота для человека, а не человек для субботы... То есть все правила, которые даны в Ветхом или в Новом Завете, даны для человека, для его пользы, для его спасения, а не для того, чтобы его сломать, разбить, поработить. Это замечательное место. Мы видим в начале Ветхого Завета, что Бог в седьмой день почил от дел Своих (см. Быт 2:2). Этот седьмой день и есть суббота, день отдыха. Но что случилось в этот день? Бог не отвернулся от Своего творения, Бог не отступился от Своего всесозидательного творчества; но вместе с тем Он поручил человеку продолжение Своего дела на земле. Он все заготовил, теперь человеку велено (или дано, доверено) довести дело Божие под Его водительством до совершенства. Этот седьмой день — это история человечества, это наше время, в котором мы живем и в которое мы должны войти творчески, как соработники Божии, как строители того Царства, в котором Бог будет все во всем (см I Кор 15:28).В Ветхом Завете этот седьмой день считался святым днем, когда и человек должен был отдохнуть от своих обычных земных дел, посвятив день Богу, молитве, чтению Священного Писания и изучению его, подвигу духовной жизни. Но не только человек должен был почить: должна была почить вся природа. Человек не творил земных дел, не пахал; на природу этот седьмой день распространялся тем, что каждый седьмой год было предписано дать покой земле, дать отдых полю, пахать следовало другие области. Этим уже в Ветхом Завете завязывается экологическая тема, которая сейчас стала столь трагически важной. Вот и ставится вопрос: творить ли добро в этот день (что, по мнению фарисеев и книжников, нарушало субботу) или, воздерживаясь от всякого доброго дела, фактически творить зло?.. Ясно, что эту “субботу”, — период времени, который является историей, человек должен употребить на то, чтобы все дело Божие довести до совершенства, не заковывая его в такие законы, которые не дают никакой твари, ни человеку, ни остальному миру дышать, действовать, возрастать, перерастать свое естественное состояние, из плотского делаться духовным. Вот о чем говорит Христос в этом отрывке. |