|
Я упрямо нажимал электрическую кнопку с надписью «Bishop»
(«Епископ»), но дверь не открывали. Потом она вдруг
распахнулась, невысокого роста старый человек в рясе поднял с
порога свежий номер «Times», извинился: - Мне тут идти далеко,
оттого задержался.
Отворивший мне человек и был митрополит Сурожский Антоний,
правящий архиерей Московской Патриархии в Великобритании и
Ирландии. Люди, знающие владыку Антония и в Англии, и в России,
неизменно говорят о его скромности и доступности, столь не
свойственных архиерею в привычном представлении. Надо полагать,
не только этим он снискал любовь многочисленной паствы и
уважение среди духовенства: в 1990 году его кандидатура
предлагалась на осиротевший Патриарший престол, издаются и почти
мгновенно расходятся его книги, сборники лекций и проповедей.
«Доброе утро, владыка», - сказал я, следуя за митрополитом, - и
очутился в русской церкви в старинном лондонском предместье.
Нераскрытая «Таймс» сразу нашла место на полочке в неглубокой
нише, где могли поместиться лишь два стула и столик, - здесь и
шла наша беседа.
«Когда вы утром раскрываете газету, владыка, что вызывает ваш
гнев?» - спросил я и поспешно добавил: «Или радость?» - ведь
священнику гневаться грешно.
- Радости, я скажу, все реже из газет можно почерпнуть. А
негодование коренится в том, что кругом столько лицемерия.
Скажем, когда читаешь о политических высказываниях в парламенте
и видишь, как каждая партия старается победить другую не потому,
что она права, а потому, что какими-то окольными путями можно
одурачить людей. У меня нет такого чувства, что можно примкнуть
к какой-нибудь партии в Англии, считая, что в ней есть то, что
называют «integrity» - нравственная цельность.
- А в России?
- Ну, Россия очень сложная. Гораздо более сложная, чем Запад. Я
помню, сразу после того, как Горбачев начал свою деятельность,
ко мне обратился один русский интеллигент, очень образованный
человек: «Владыка, вы можете мне указать, как мне сегодня делать
выбор, как принимать решения? Этому меня никто никогда не учил».
Я ему ответил: «Если я вам скажу, это будет снова пропись, к
которой вас приучают. Вы должны сами всему научиться». Сейчас
это происходит со всем русским народом. Я думаю, уйдет еще
какое-то время, пока люди, которые привыкли тысячу лет жить по
указке, научатся жить по голосу совести. На самом деле человеку
не нужны ни Десять заповедей, ни Евангелие, чтобы знать: когда я
поступаю так или сяк, я - подлец. Развить в каждом человеке
такое природное сознание - вот где начинается, как мне кажется,
«творческая нравственность»…
Нравственность в безнравственном мире. За пару дней до этой
встречи примас Англиканской церкви архиепископ Кентерберийский,
доктор Джордж Кэри открыл в палате лордов дебаты о морали
английского общества. «Нельзя, - сказал он, - превращать Бога в
хобби». Архиепископ призвал родителей и учителей показать детям
пример нравственного поведения. Речь его стала событием. В
частности, он сказал: «Скоро наши школы станут выпускать людей
со всеми навыками успешной борьбы с конкурентами, но при этом не
способных сказать двух слов о смысле и цели жизни».
- Катастрофа нравственности, - продолжает митрополит Антоний, -
когда вам говорят: «Ты должен поступать так-то». А ты отвечаешь:
«Я не понимаю, почему». И тебе отвечают: «Потому что так
написано. Или так сказано, или так положено…» Я встречал много
людей, в беседах с которыми не говорил специально о тех
нравственных постулатах, которые содержатся в Евангелии или в
Ветхом Завете. Тем не менее всегда возникает такой вопрос: «Надо
ли подчиняться этим заповедям, если ты не понимаешь их или не
сочувствуешь им?» Я говорю: «Эти заповеди отражают опыт
человечества, и поэтому надо им следовать сколько возможно. Но
оттого, что ты будешь следовать этим заповедям механически, ты
лучше не сделаешься».
То, что годами общество воспитывалось условностями, постепенно
убило сознание естественного, природного порыва к добру.
Скажем, сейчас прелюбодейство до пределов распространилось. И
людям говорят: «Нельзя этого делать!». - «А почему нельзя?» -
«Да потому, что так давным-давно в Библии сказано». А почему так
сказано - не объясняют. А вместе с тем в древних текстах есть
места, где очень осторожно, тонко об этом говорится, о том, что
прелюбодейство - это поступок, которым человек разбивает
существующую между двумя людьми любовь, и что большего
преступления нельзя совершить. Потому что оно не против человека
только, но и против любви. Это грех не потому, что «нравственно»
или «безнравственно», а потому, что нарушает глубинные законы
человеческих отношений…
Знаю, что владыку Антония не просто уважают. Считают
наставником. Спрашиваю: что же такое наставник? Пытаюсь найти
объяснение, почему английские учителя встретили «поход за
мораль», объявленный архиепископом Кентерберийским, в штыки.
- Удивительное явление, - улыбается владыка Антоний, - мне
кажется, здесь играет главную роль желание учителей быть в
передовых рядах какого-то нового общества, новой жизни. Что,
дескать, старое отошло, что надо творить новый мир. Им доверяют
- ведь они учителя. Но в процессе они сами очень часто теряют
эти устои. А новый мир нельзя творить просто из головы, а тем
более навязывать его другим…
В России сейчас распространилось такое отношение к священникам и
к тем людям, которых называют духовниками, «старцами», что,
дескать, надо со всеми вопросами жизни к ним обращаться. Он
мудрый, ему виднее. И какой этот человек ни даст тебе совет, ему
надо следовать беспрекословно, и тогда все будет хорошо, может
быть, не житейски, но перед Богом. Мне кажется, здесь - страшная
ошибка. Во-первых, не всякий человека, который получил духовное
образование, от этого вырос в меру человеком понимающим пути
каждой человеческой души. А путеводитель… - какое неожиданное,
утраченное значение вкладывает в это митрополит! - это что-то и
простое, и редкое. Если вы идете в горы, в область, которую вы
не знаете, вы себе выберете проводника. Но как ? Вы же не
попросите первого попавшегося: пойдем, дескать, вместе в опасную
прогулку. Руководитель - это человек, который уже прошел твой
путь и который может сказать: «Да, я эту дорогу знаю и покажу
тебе, как идти». Он может и так тебе сказать: «Я до твоей цели
не доходил. Поэтому я доведу тебя только до того месте, где сам
побывал. Там мы или остановимся, или вместе пойдем дальше искать
дорогу…» Очень редко кто это делает.
Что было самое характерное в старцах старого времени? Они были
людьми, которые, с одной стороны, сами прошли опасный духовный
путь и знали не только маршрут, но все опасности и трудности, и
ту слабость, которая появляется у путника. А с другой стороны,
они научились тому, что никого нельзя вести по своей дорожке. То
есть, если вы прошли каким-то своим внутренним путем, это еще не
значит, что другой может его повторить. Потому что каждый из нас
- единственный в своем роде.
Вы знаете, я когда-то был врачом…
Тут митрополит Антоний голосом как бы поставил многоточие, и я,
воспользовавшись этим, прерву его монолог. Он действительно был
врачом. Внук и сын российского дипломата, будущий митрополит
родился в Женеве, дядя его по матери - композитор Скрябин.
Младенцем Андрюша Блум, так его тогда звали, был привезен в
Россию, но вскоре очутился в Персии, затем была Австрия,
Франция, медицинское образование получил в Сорбонне. В годы
Второй мировой войны был в Сопротивлении. Призванный
санитаром в армию коллаборационистов, тайком возил в машине с
красным крестом партизан. Рукоположен был в сан довольно поздно,
в 1948 году, хотя всю войну исполнял не только долг врача, но и
послушание монаха (о чем никто не знал). С 1949 года в Англии:
сначала приходский священник, с 57-го - епископ. Тогда впервые
побывал в России, куда возвращался ежегодно, до самых недавних
пор (возраст и болезни стали помехой дальних странствий)…
- Порой я жалею, что оставил профессию врача. Она во многом
схожа с профессией священника. Человек раскрывается перед тобой
весь. Особенно важно быть врачом в те дни, когда ты можешь
спасти больного, раненого или помочь умереть с миром. А когда
человек приходит к священнику - не c
болезнью, а с горем, с криком души - как помочь ему? Врачу -
легче…
Владыка Антоний знает, что говорит: он был хорошим врачом. Но
путь, которым он шел, повел его дальше, вначале с проводниками,
потом в одиночку. Много ли таких людей на свете? Священник
Георгий Чистяков в одном из номеров «ОГ» назвал митрополита
Антония единственным безусловным моральным авторитетом России.
Авторитет он и для англичан: в июле ему было вручен диплом
почетного доктора Кембриджского университета. Последней из
россиян этой чести удостаивалась Анна Ахматова. До нее - в
прошлом веке - всего трое или четверо наших сограждан…
Павел АСС
Лондон
Публикация: Общая газета. 6-13 ноября 1996
|
